И бешеная энергия страсти, которую она испытала, этими же волнами пронизала все его существо, и он упивался ими как самым драгоценным наслаждением, которое может испытать человек. Вся Айдан сейчас принадлежала ему — и вся её сила, вся животная страстная и дерзкая натура, и вся расслабленная нежность и слабость, и вся нега и безумная мощь, обретающая в её существе — всё было его и принадлежало ему по праву.

Айдан стонала, протяжно и жалобно, и сладко, сжимая бёдра и царапая себя связанными руками, а Вальдер не стал сдерживаться и позволил себе кончить после двух сильных движений — мышцы даже свело лёгкой судорогой, а тело пробило испариной.

Зашипел и стал слабее гореть факел, но всё же не погас совсем. Вальдер прижал колено Айдан к себе ближе и, повернув голову, прошёлся жарким поцелуем по её голени, с силой прикусил кожу зубами и едва заметно двинулся снова под тихий стон Айдан.

— Развяжи… мне руки, — ослабевшим голосом прошептала она, подрагивая в его руках — даже многолетние тренировки не помогали ей сдержать трепет.

Освободившись и заправив рубаху, он позволил Айдан сесть — и та с видимым усилием поднялась и выпрямилась на камне, протягивая ему руки. Он в несколько рывков ослабил узел на ремне и в конце концов освободил её запястья. Стоило ждать, что Айдан набросится снова, как разъярённая кошка, но она не переставала дрожать и тут же обхватила себя руками за плечи, глядя из полутьмы в его глаза.

Волны слабости ощущались от всего её тела. Казалось, ещё немного, и она просто сползет на землю. Вальдер снова придвинулся ближе и приподнял её голову к себе, пристально глядя в лицо.

За дерзостью скрывалась настоящая она — и он не хотел упустить и тень этого изменения, что видел сейчас перед собой. Вальдер пробрался рукой под короткие волосы на её затылке и снова нашёл горячие губы, впиваясь со злой силой, со всем своим отчаянием и яростью.

Дрожь продолжала бить её тело, и Айдан вдруг вцепилась в его плечо и грудь, стиснула ткань плотной походной рубахи под короткой курткой ивварской формы, а по её щекам к губам потянулись солёные дорожки влаги. Она плачет? Вальдер взял её лицо в ладони и оттер большими пальцами слезы от искусанных губ, но теперь Айдан упорно отводила взгляд.

Казалось, стоит ему выпустить её — и она упадёт без сил. Вальдер подхватил Айдан под бёдра и вместе с ней опустился на землю, усадив её боком сверху на свои колени. Дарханка свернулась у груди, кутаясь в рваную рубаху, едва достававшую ей до талии, снова спрятала лицо.

Вальдер впервые видел её такой слабой. Никакого упрямства и попытки задеть — она вдруг, будто из-за того, что признала правду, сдалась и позволила себе быть просто женщиной. А может, предала свои идеалы? Но она первая опустилась перед ним на колени и ввязалась в смертельную игру на грани разумного, а теперь…

— Ты настоящая загадка, Айдан, — прохрипел Вальдер, с силой ероша её волосы на затылке и сдавливая пальцами за аккуратным ушком, а потом спускаясь ниже по её такой хрупкой теперь шее, на коротой он ещё недавно смыкал смертельную хватку. — Бросаешь мне вызов, пробуешь убить — и оставляешь в живых. Ждешь, что я приду, чтобы снова вызвать на бой. Сдаешься… и плачешь. Я не знаю, должен ли я убить тебя или спасти.

— Меня… больше нельзя спасти, — проговорила Айдан бесцветно, едва шевеля губами, и вся боль мира прозвучала в её словах так, что впервые в своей жизни Вальдер ощутил, как от чужой боли сжимается его собственное сердце.

Глава 30

Избранница императора

Какое-то время неподвижную тишину пещеры нарушало только их громкое дыхание, с порывами, сиплое. Вальдер продолжал сжимать Айдан в объятиях, и сжимать хотелось с силой, вымещая всю накопленную ярость и успокаивая кипящую от страсти и опасности кровь.

«Нельзя спасти»? Очередная ложь и попытка найти его слабость. Ей нельзя верить ни в чём… и именно это, похоже, так выводило его из себя. Вальдер понимал, с кем сталкивается, ещё впервые увидев Айдан в кабинете императора — с первого же взгляда. Это была равная соперница, готовая уничтожать и бить наотмашь в самое сердце. И всё же он пошёл на это — от собственного отчания, от толкающей на безрассудство неосознанной силы.

Айдан была послана ему богами.

Я погибель твоя, капитан.

— Ты остригла волосы, чтобы забыть себя прошлую? — он снова сжал её волосы на затылке, натянул до легкой боли, наблюдая, как Айдан слегка приподнимает голову.

— Да, — слабо улыбнулась она.

— Какую именно себя ты хочешь забыть?

— Всё, Вальдер. — Айдан приподняла к нему лицо и посмотрела прямо в глаза: мерцали в темноте её зрачки и танцевало пламя в холодных тёмных радужках. Черты в таком свете стали резче и будто и правда чужими, незнакомыми. — Всё, что было прежде.

— Хочешь забыть себя как одну из совета Дарханов? — заговорил Вальдер, продолжая вплетать пальцы в её волосы и медленно обхватывать затылок. — Как сенту де Марит из благородного ивварского рода? Или как бывшую, самую верную и самую преданную ученицу Сиркха… влюбленную в своего учителя?

Последний удар был верным. Айдан вздрогнула, и это не могло от него укрыться бесследно.

— Он и правда такой монстр, как ты мне рассказала? Он действительно убивал девушек из отбора невест?

Они стали слишком близки, чтобы ей удавалось врать так же талантливо, как раньше. Вальдер чутко ловил каждый её вздох и каждое невольное движение тела, и Айдан, прижатая к его груди и смотрящая прямо в лицо, не могла увернуться.

— Насколько он ужасен? Расскажи мне…

Глаза Айдан смотрели, почти не моргая, и в глубине их творилось что-то мощное, страшное, ломались старые преграды, уже разрушенные принятым решением, но теперь высказать всё вслух — как нанести последний удар.

— Что он сделал с тобой? — продолжал Вальдер, не выпуская Айдан.

— Отпусти меня… — произнесла она одними помертвевшими губами.

Вальдер разжал пальцы с прядями коротких её волос, и Айдан в одно мгновение вывернулась и вскочила на ноги. Схватила с земли свои штаны, запахнула рубаху, и оделась на ходу, отходя от Вальдера.

Он потянулся за факелом и медленно встал следом, чувствуя дрожь во всем теле. Ей некуда отсюда бежать, если только в Сеттеръянг, куда вел этот тайный ход. Айдан скрылась в темноте, но он будто наяву видел её силу и огонь её души, что оставляли след.

— Айдан, — громко сказал он, идя следом и освещая стены факелом. — Это ты моя погибель, а не наоборот. Кажется, ты забыла свою роль. Разве я страшен, чтобы от меня бежать?

Она не отозвалась, только слышались её вздохи и легкие, почти бесшумные шаги по сырой холодной земли — как же неудобно убегать босиком. Мелькнул впереди её силуэт. Айдан обернулась, но ничего не сказала и продолжала уходить, не срываясь на бег — в темноте немудрено сломать себе ноги или рухнуть в какую-нибудь яму.

— Ты хотел путь — я покажу тебе, — наконец глухо отозвалась она, продолжая идти впереди и не останавливаясь.

— Остановись!

— Обратного пути нет… капитан, — прошелестел её голос.

Проклятье. Кажется, он поторопился предоставить ей свободу. Похоже, эта упрямица может говорить только под пытками, только если приковать к этой скале и не выпускать ни на миг. Чего стоило ждать от той, кто провёл столько времени с императором-отшельником, с магом, чья сила словно сводит с ума её обладателя?

И быть может, сейчас Вальдер сам сходит с ума, преследуя тени своего личного кошмара и пытаясь поговорить с призраком своей самой темной стороны. Той, которая столь же близка к потере себя.

В темноте и мраке он теперь слышал только своё дыхание.

— Айдан, — выдохнул он, обводя факелом стены пещеры. — Я не ищу обратный путь. Я готов… узнать больше, слышишь?..

Он шёл неотступно на звук её шагов и её дыхания, и Айдан, словно истинная проводница смерти, незримо вела за собой. Однако и в ней полыхало пламя, хоть она не желала отвечать.

— Знаешь, — начал он задумчиво, вдыхая запах дыма от факела и влажный прохладный воздух пещеры, и осторожно переступая через большой камень. — Меня звали чудовищем, потому что могу пробудить самое тёмное в душе. Так уж получилось, это не со зла. Просто вижу, когда у человека такая боль, словно ком мрака в душе.