Айдан остановилась, шумно дыша неподалеку. Вальдер приподнял факел и высветил во мраке её мерцающие, точно у дикой кошки, глаза. В них по-прежнему стояли слёзы, такое не сыграешь мгновенно.

— Какое тебе дело до чужой души? — заговорила она наконец, кутаясь в свою порванную рубаху и поднимая к нему голову.

Вальдер, опустив факел, приблизился к ней осторожно, словно опытный охотник, боясь спугнуть зверя, который может то ли сбежать снова, то ли наброситься в ответ.

— Скажем, я ищу в них свои ответы.

— И давно ты их ищешь? — вздернула она подбородок, недоверчиво следя за его приближением.

— Так настойчиво… нет, недавно, — задумчиво ответил Вальдер, осторожно протягивая к ней руку и проводя пальцами по чёткой линии подбородка и подрагивающей от напряжения шее. — Возможно, впервые.

Перед глазами снова вспыхнул пожар, что устроила Ясмин на Юге, сжигая себя и всё прежнее, оставляя лишь выжженное поле и свою свободу. В том пожаре сгорело что-то в его собственной душе.

И теперь Айдан — и её темная, мятущаяся часть — словно отражают тлеющие в сердце угли, тёмные, раскаленные, жгучие. Её боль, которую она сдерживала внутри, отражалась в глазах.

Айдан схватила его за руку, сжала со всей силы запястье, но не сорвала прочь и не ударила, просто стояла и смотрела, дрожа и позволяя боли затапливать всё её существо.

— Он должен был умереть, — проговорила она сдавленно, и прекрасные, такие огромные в этом мраке глаза снова наполнились слезами. — Я должна была это сделать…

Что-то надломилось в ней, и Айдан, потеряв всякий контроль, закрыла ладонями лицо и согнулась, опустившись на землю. Давно сдерживаемый плач превратился в судороги, она плакала будто беззвучно.

Вальдер отставил факел, прислонив к стене, и опустился с ней рядом на холодный песок, сев на колени. Дерзкая, желанная, такая колючая Айдан впервые проявила слабость, и он не удержался — привлёк её к себе, прижал голову и заставил сесть на бедра, удерживая и пережидая приступ слёз.

Он дал ей выплеснуть горе, будто осязая его чёрную беспросветную мглу. Айдан так долго держала её в себе, что та затопила целиком, опутала своей паутиной. Чужая боль тоже могла стать силой — сила эмоций превращалась в чистую магическую энергию. Ненависть, злость, ярость, любовь, страсть — всё, лишь бы не лёд мертвого равнодушия.

Вальдер вспомнил холодные глаза матери, которые обретали жизнь только тогда, когда он причинял ей боль. Она не замечала его в любой другой момент — и боль стала путем к особой силе и власти.

Будь Айдан и дальше равнодушной, какой пыталась казаться, он бы продолжал держать её в тисках боли, но теперь преграда была разрушена. Обратного пути не будет. Оковы ломались на глазах, давая глубже дышать.

— Он… убил моих родителей. — Айдан замерла у его груди, сжав перед собой руки в кулаки и не поднимая заплаканное лицо, но Вальдер чувствовал, как слёзы мочат ткань ворота. — Он знал их, они были против. И знал силу моего дара. Ему нужно было, чтобы я потеряла всё, чтобы стала одной из них. Чтобы была одна из ордена дарханов и посвятила всю свою жизнь… ордену и ему, Самуэлю.

Его настоящее имя прозвучало сейчас особенно хлёстко. Как удар. Стоило признать, что её слова звучат правдиво — это было в духе Сиркха и всей его веры. Это было в духе Четырёх богов. Вальдер хотел испытать всю ту боль, что жглась в груди Айдан, но снова чувствовал пустоту. Слишком много лет он прожил в мёртвом холоде. С самого детства. Разум говорил, что эта боль одна из сильнейших, он видел её и знал, но не отзывался. В какую пропасть ещё он должен упасть?

— Когда ты узнала об этом?

— Не так давно. Месяц. Он… он сказал это сам, ждал, настолько ли я сильна, чтобы выдержать… это. Он…

Айдан дрожала так сильно, что Вальдер с трудом удерживал её в руках. Пришлось прислониться спиной к стене рядом с факелом и уложить её на себя, удерживая под спину и прижимая к груди за затылок.

— Все, кто рядом со мной, умрут, Вальдер. Мои родители. Мой дядя. Самуэль однажды сказал, что все испытания мы выбираем себе сами до рождения. Наша душа стремится набрать силы, чтобы приблизиться к Великому Духу. И что он лишь проводник моих желаний и амбиций моей души, выбравший этот путь…

— Ты любила его? — Вальдер усмехнулся, чувствуя, как в один миг все тело Айдан превратилось в камень от напряжения. — Он — твой личный бог, да?

Айдан оттолкнулась ладонями от груди Вальдера и приподнялась.

— Он действительно одарен богами.

— Но ты осмелилась ударить его в спину.

— Мне не хватило веры, — поджала она губы, всё ещё дрожа, но продолжая упрямо смотреть Вальдеру в глаза. — Я недостаточно сильна, чтобы сделать это.

— Ты так долго преклонялась перед ним, Айдан, — проговорил он, тоже не отводя взгляд. — Почему решилась сделать это сейчас?

— Он объявил об испытаниях для отбора невест…

— Ты могла в них победить, — Вальдер спустил ладонь по её спине до поясницы и прижал к себе теснее. — И стать его избранницей. Разве нет?

И снова что-то страшное, тёмное промелькнуло в её глазах — и Вальдер вгляделся в них с пытливым вниманием, не упуская ни крохотной тени и перемены чувств.

— Я уже была его избранницей… — прошептала она, не моргая, только дрожали руки, которыми она упиралась ему в грудь. Улыбка скривила её красивые губы, тёмно-бордовые в тусклом свете. — Я уже принадлежала ему целиком. Была средством утехи… и испытаний. Я принадлежала ему с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Я не знала другой жизни, Вальдер.

Ему передалась вдруг эта её дрожь и запрятанный гнев. Сиркх… вот же мудак! Конечно, стоило понять, что Айдан вовсе не так невинна, какой пыталась себя показать. Но… не ему, может, говорить об этом, но здесь император перешёл все грани. Вальдер напрягся, оставляя Айдан сидеть на себе, а пальцы сами собой сжались до судороги.

Если это правда, то во главе империи поистине беспринципное чудовище, а не одаренный богами правитель. Если Айдан не лжет… Но будешь ли о таком лгать? Сразу вспомнились их первые встречи, её такой изломанный дух, прячущий за дерзостью собственную бездну. Её резкая сдача, когда она опустилась перед ним на колени. То, как бы не поступила ни одна благородная девушка на её месте, только та, которую уже сломили.

За её провокационными речами и поступками теперь стояла другая, мрачная, разрывающая души суть, и Вальдер позволил этой боли затронуть теперь и его сердце. Айдан осталась сидеть, открытая и беззащитная, демонически соблазнительная даже так, в чём была, стриженная, отчаянная, гибкая… Сиркха можно было понять. Как устоять, когда такая влюблена и готова на всё, чтобы быть с тем, перед кем поклоняется?

Был ли император с ней жесток? Он мог — одни демоны знают, на что готов свергнувший короля и перевернувший весь мир вверх ногами. Давший власть тем, кто её никогда не имел. Берущий на себя вершить судьбы людей и мира — под именем богов.

— Помоги мне, Вальдер. — Айдан уселась рядом с ним на колени, несколько раз глубоко вдохнула, возвращая себе контроль. — Ты должен помочь. Самуэль не должен править. Теперь ты знаешь, почему и что у него внутри.

Глава 31

Обратного пути нет

— Ты боготворила его и спала с ним столько лет, но решилась убить лишь тогда, когда он вздумал жениться. Что это, Айдан? Ревность, что он изберет другую?

— Он сломал мою жизнь, Вальдер, — почти прошипела Айдан. — Я знала, что он на многое готов ради власти. На всё. Это чудовищно, а я закрывала глаза. И сама только недавно узнала всю правду про моих родителей…

Вальдер сел, согнув ноги в коленях и положил на них руки, сцепив пальцы. Он все ещё не отрывал взгляд от Айдан, а та снова бросала вызов, утерев слезы и пытаясь справиться со своими эмоциями.

— Всю правду? Думаешь, король не казнил людей по своей прихоти?

— Не для того, чтобы сделать из других свои инструменты…