— Меня с детства готовили к этому, ва… Сиркх. Я знала, на что иду, когда приехала в Эмариш, — Арнеина говорила спокойно, вернув себе власть над голосом. Мягкая сила, которая укутала сейчас, наполняла всё существо мощью, и хотелось раствориться в этом мгновении.

— И что ты думаешь о том, что услышала?

Сиркх обхватил её соединенные ладони своими и помог поднять их над головой — легко, не теряя и мига равновесия. Арнеина прикрыла глаза.

«Что вы должны убить всех, кто вам не подчинится».

«Что мне ничего и никогда не удастся от тебя скрыть».

«Что страх впервые пробрался в моё сердце».

«Что больше всего я хочу верить в то, что делаю. Что ты делаешь. Что будет происходить с миром дальше — ведь мы уже преступили черту, за которой остался прошлый миропорядок, а новый ещё не вступил в свои права».

— Я хотела бы верить, что боги мудры и справедливы, Сиркх. И что те, кто отступил от тебя, отойдут без боя. Потому что иначе… это будет очень больно.

Она сказала это тихо, но твёрдо, отчётливо понимая, что это не слова послушной жены, преданной императору до последней капли крови — ей стоило бы признать его правоту и никогда не подвергать сомнению то, что он делает. Но сердце, то самое, которое он призывал слушать, говорило иначе — и она позволила словам сорваться с губ.

— Твоё сердце полно любви, — до краешка уха дотронулся его шёпот. — Это божественный дар Ойгона, третьего по старшинству, и ты владеешь им всецело. Спасибо, что ты есть.

Сиркх развернул её одним движением, и Арнеина, приподнявшись на носках, оказалась к императору лицом. Его руки прошлись по её плечам, поднятым вверх, скользнули ниже и остановились на талии. Арнеина почувствовала, как ослабели колени, а руки плавно опустились на его плечи — так высоко — и обвили шею.

Сердце глухо ударилось в груди и снова ускорило свой бег, и, прижатая к его груди, Арнеина раскрыла губы, ловя выдох императора и тепло его кожи. Поцелуй, что он подарил в этом случайном, словно танец, движении, был лёгким, изучающим, но до того волнующим, что мощная волна прокатилась по всему телу и заставила охнуть.

— Возможно, мы не сможем контролировать весь мир, — сказал он тихо с выдохом, — но мы всегда сможем контролировать наш собственный мир — внутри нас. И внешнее отразит внутреннее, а ненависть раствориться в свете, который идет из сердца.

Арнеина чувствовала себя хрупкой в его руках, но на миг ей подумалось, что в этой хрупкости и правда есть её сила — и даже этот большой, высокий мужчина, мощь которого простиралась от размаха плеч до безумной внутренней энергии, можеть дрогнуть от прикосновения к ней и прислушаться к тому, что бушует внутри.

Глава 29

Меня не спасти

— Ты всё-таки безумец… — Айдан восхищённо цокнула, и Вальдер снова заметил, что она здесь, в этих горах, с новой прической и одеждой стала какой-то… настоящей, что ли?

— Отчего же? — Вальдер поднял повыше факел и огляделся, заметив большой камень недалеко.

— Ты пришёл туда, куда тебя не звали. И готов идти дальше, даже не выяснив, куда приведёт тебя эта дорога. Развязал войну и готов положить весь свой отряд из-за… из-за чего, Вальдер? Только не говори, что из-за моих прекрасных глаз и потому что я тебя позвала.

Айдан невесело улыбнулась, снова пытаясь высвободить руки.

— А ты не звала? — делано удивился Вальдер. — Но оставила противоядие.

— Мне нужно было время уйти…

Вальдер подошёл к ней вплотную и выдохнул в лицо:

— … и тебе со мной так понравилось, что идея отравить и потом привести в чувства показалась… самой удачной?

Свет ли факелов или в этой женщине осталась крупица стыда — но щёки Айдан как будто зарумянились от воспоминания их последней встречи в случайном доме на улицах Эмариша.

Она не ответила, и Вальдер спросил снова:

— Так понравилось или…

— Если я скажу «да», ты развяжешь мне руки?

— Слишком просто, — разочарованно выдохнул Вальдер, оставил факел на земле у большого плоского камня и потянул Айдан за связанные руки так, чтобы поднять их у неё над головой.

Она прогнулась, встав на цыпочки, но чёрный во мраке пещеры взгляд снова горел вызовом. Скажет ли она всё, когда так упряма?

Вальдер дёрнул за завязки её просторной рубахи, в которой она поначалу походила на воина без признаков женственности.

— Если ты хотел этого… то стоило ли идти сюда, — усмехнулась она, пытаясь снова освободить руки и переступая с ноги на ногу. — Есть другие места, где можно заниматься любовью…

— Ты называешь это любовью? — улыбнулся он, дернув и разорвав ещё одну завязку под её грудью — шире разошелся ворот, а в прорехе от его меча показалась нежная кожа.

— Ты ведь не собирался причинять мне боль, — напомнила Айдан с лёгкой тревогой.

Надо же, неужто она засомневалась в собственной безнаказанности и силе своего обольщения? И удивляется, что он не спешит падать к её ногам…

— Я только сказал, что никогда ещё это не делал.

Айдан снова попыталась вырвать запястья из его хватки, но в этот момент её кофта оказалась расстегнута полностью. Вальдер рванул и нижнюю рубашку, разрывая её до низа.

Впервые он видел Айдан обнаженной: все прошлые моменты их безумной близости она была одета то в парадное дархановское платье, то в темное, посвященное последнему испытанию Четырёх богов.

У неё была красивая грудь: в меру полная и высокая, с небольшими и аккуратными тёмными сосками на молочного цвета коже. От позы с поднятыми вверх руками грудь приподнялась и покрылась мурашками.

Тени пробежались по соблазнительным ореолам и вдоль плоского живота ниже, очертив впадину у пупка. Мышцы упругого подтянутого тела напряглись, и Вальдер не мог не оценить всю силу и гибкость дарханки, которую она так долго таила под просторными одеяниями.

Айдан глубоко дышала, околдовывая и путая мысли. Хороша — безумно… Но безумство её это обоюдоострое лезвие, что ударит по каждому, кто приблизится. И всё же Вальдер не готов был убить её, выполняя собственный же приказ не брать пленных.

— Нравлюсь тебе? — промурчала Айдан хрипло, бросив попытки выбраться.

Вальдер оказался сильнее её и магически — иначе бы она уже давно смогла его обезвердить. Похоже, Айдан куда больше полагалась на свою изворотливость и предательство, чем на истинный дар богов.

— Очень, — выдохнул Вальдер. — Но скажу точнее, когда осмотрю тебя полностью. Кто знает, сколько ещё ножей или отрав ты прячешь на своем теле?

Подтолкнув её к высокому и почти плоскому камню у стены, он заставил Айдан опуститься на него полулёжа на спину — и тут же придавил железкой хваткой за плечо и прижал её колени бедром, насев сверху.

— Поверишь, если я скажу, что больше не осталось? — невинно улыбнулась Айдан, облизнув разбитую губу.

— После некоторых моментов… предпочту увидеть своими глазами…

Он избавился от её завязок на штанах и одной рукой в несколько движений стянул их по бёдрам, оголяя Айдан полностью. Под тонкой тканью штанов она была абсолютно нага — никаких женских подюбников или кружев, только поджарое, крепкое и гибкое тело с темным треугольником волос на лобке.

В тусклом свете факела кожа её тела отливала шёлком, только кое-где темнели под светом факела синяки после схватки и ссадины. Кровь с молоком. И почему даже это кажется ему пьянящим?

Айдан вздрогнула, когда осознала, что лежит перед ним раздетая, и даже связанными руками не может прикрыть грудь целиком — только беспомощно пыталась свести локти, будто это может её защитить.

Предприняв ещё несколько безуспешных попыток брыкнуться и скинуть его с себя, Айдан наконец откинула голову на камень за собой — разметались короткие волосы, соблазнительно падая ей на глаза и прикрывая опасный тлеющий там огонь… И вот так, сдавшаяся, она стала ещё желанней.

— Нашел, что искал? — хрипло спросила она, понизив голос.

— Кажется, теперь тебе нечем меня ударить… — Вальдер склонился ниже, скользя взглядом по её губам, шее, ключицам, впадину у груди, ставшей глубже от сложенных у живота рук. — Но надо убедиться.