Немыслимо представить такое с любым правителем. Чтобы какой-либо король мог так попрать законы морали и традиций… Но Сиркх не был королем. Он не был рожден правителем. Он — отшельник, проживший больше десяти лет в одиночестве и скитаниях, хоть и говорили, что получил лучшее образование в бывшей семье. Но он отдал всю жизнь дарханам. Ему нет дела до человеческих страстей, верно?

Арнеина на миг опустила глаза, чтобы потом поднять к его лицу снова.

— Моя жизнь… принадлежит тебе, Сиркх.

Губы повторили это сами, впервые обратившись к императору по имени, и в груди ширился большой, яркий теплый сгусток силы и энергии, любви, которую больше не надо было удерживать в себе.

— Мне нужно больше, чем твоя жизнь, Арнеина де Лаурент… — его большой палец задумчиво огладил внутреннюю сторону ее ладони, рождая новую волну дрожи и мурашек по всей коже. — Мне нужна твоя душа. Твой бесконечный, сильный Дух.

Как божество он видел её насквозь. Как взрослый, сильный мужчина он смотрел на её обнаженное, уязвимое тело, на вздымающуюся от волнения грудь, которую нечем было прикрыть, и продолжал касаться своей тёплой, обжигающей ладонью. И мысли путались, смешивалсь в её голове, с кем она имеет дело на самом деле — с божественным духом, с которым говорит на уровне Скадо, — или с земным мужчиной, одно прикосновение которого перебивает дыхание.

— Ты знаешь ответ, — она улыбнулась с трудом, словно забыла, как это: губы, ещё помнящие его горячий, хоть и краткий поцелуй, казались чужими.

Словно целую вечность не позволяла себе это делать — так долго была собрана, сдержанна и закрыта, чтобы выдержать все испытания. Но вот всё решено. Она никогда не отступит назад. Никогда не шагнет на ступень ниже, испугавшись.

Её привели сюда боги. Её силой спасли ему жизнь, и они теперь связаны навечно — да так крепко, что только смерть сможет разрубить этот узёл. Да и сможет ли она?..

Взгляд императора казался непроницаемым, и Арнеина вдруг поняла, что больше всего на свете она мечтает узнать его настоящего. Узнать, о чём он думает, что таит в себе его огромная, такая бесконечная душа. Прижаться к его телу, узнать, как бьется его сердце. Рассмотреть рану на спине и исцелить то, что ей под силу.

Но Сиркх вдруг легко опустился перед ней на колени, не отпуская её ладонь. Даже так он остался на удивление внушительным и высоким — широкий разворот плеч и вкрадчивая сила в каждом движении — и Арнеина снова почувствовала, как дрожит всем телом, и вовсе не от того, как ветерок касается её голой кожи, холодит грудь и живот.

Глаза Сиркха чуть сузились, но зрачки затопили радужку, а на лбу пролегла морщинка. Он стоял перед ней на коленях, точно рыцарь перед прекрасной дамой, но дама та бесстыдно обнажена, а сам рыцарь одет в доспехи своей непроницаемости: опасный, закрытый, смеющийся где-то в глубине души и притягивающий к себе, точно луна притягивает к небесам мировые волны в мощных отливах.

— Я стану для тебя всем, — проговорил он, выше приподняв к ней голову, и впервые Арнеина услышала в его голосе дрожащий рокот. — Небом, землей, светом, тьмой. Любовью, печалью, счастьем и страхом. Воздухом, которым ты дышишь. Я потребую слишком многого. — Он отчетливо вдохнул, потянув воздух: затрепетали широкие ноздри. Взгляд его посветлел, ещё ярче засияв, но стал ещё более внимательным, ловящим каждую тень её лица, пронзил все её существо, всё тело. — Но взамен я вверяю тебе свою жизнь.

Его пальцы сильнее стиснули её ладонь.

— Да. Я… согласна, мой император. Сиркх. — Арнеина сглотнула, не чувствуя усилий в том, что она говорит. — Мое сердце уже отдано тебе целиком,

Это давно звучало в её душе, и надо было лишь произнести вслух. Слова слетали с губ так бесцветно и просто, куда проще, чем она чувствовала их внутри. Но теперь, когда Сиркх встал перед ней на колени, она ощутила растущую свою власть.

— Ты станешь величайшей правительницей этого мира. Вместе со мной. На одной ступени.

Сиркх закрыл глаза и поднёс её ладонь, зажатую в его сильных руках, к своей груди. Коснулся области сердца, прижал пальцы к губам — коротко, но так, что у Арнеины снова едва не подогнулись ноги — и последним касанием прижал ко лбу.

Как будто он спустился к ней, чтобы увести за собой — туда, куда бы она ни за что не добралась в одиночку.

— Пусть боги укажут нам путь, — прошептала Арнеина, чувствуя его такое близкое теплое дыхание на своей коже и сходя от этого с ума.

Никогда не узнать, что сделает император в следующий миг. Поцелует? Отнесет на постель и возьмет так, как имеет право взять уже законный муж? Или отвернется, оставит здесь обнаженной — под взглядом всех Четырех богов.

Сиркх разжал пальцы, отпустив её ладонь. И Арнеина, стараясь не думать о своем внешнем виде, неожиданно для себя не стала прикрываться или прижимать к себе руку, а осторожно… сама коснулась его щеки. Позволила своим пальцам пройтись по жесткой щетине подбородка, линии которого были строги, как очертания скалы на фоне неба. Ошалела от собственной смелости, в то время, как он затаил дыхание, точно превратился в каменное изваяние, мощное, но дышащее, внимающее. Провела ладонью по его шее, опустила её на плечо, провела подушечками пальцев по шелку камзола.

Сделала ещё шаг ближе, будто в поисках укрытия от собственного стыда, и Сиркх улыбнулся, поднимаясь на ноги. Он снова был выше её на голову, снова заслонял собой половину дневного света, что лился из широких окон. Рука Арнеины, оставшись лежать на его плече, заставила сделать шаг ближе, прижаться к нему всем телом. Второй рукой она ухватила его за талию, приподняла голову, чувствуя себя бездумным мотыльком, слепо летящим на яркий источник света. Больше ничего и не было вокруг.

«Я стану для тебя всем», — сказал он.

Это правда…

Большие ладони обожгли спину, прошлись от талии до лопаток, обожгли этой лаской, но Сиркх, глядя на неё, не стал целовать. Он сбросил со своих плеч расстегнутый камзол и накинул ей на голые плечи.

— Сегодня назначим день свадьбы, — в его голосе прозвучала хрипотца. — Наш союз скрепит союз всех Четырёх богов. Я хочу, чтобы обряд прошел в Сеттеръянге, на архипелаге Итен, в самом сердце нашего мира.

Арнеина молча кивнула, всё ещё не веря, что это происходит с ней. Что этот огромный, внушительный мужчина, воплощение божества, снизошел, чтобы выбрать её в спутницы жизни.

Что ждёт её дальше? Быть равной или… быть может, император Иввара лишь играет эту роль, подчиняясь древним традициям государства? Арнеина приподняла голову, глядя ему в глаза. Она помнит, кто она. И, как бы ни было страшно, не отступит и не позволит ни себе, ни ему оставить это формальностью.

Потому что то, что чувствуют они оба, не может быть ложью. Он сам дал это понять, когда позволил прикоснуться к себе. Когда встал перед ней на колени. Этот образ — мягкий свет по плечам и его волосам, темно-синий взгляд, впервые направленный на нее снизу вверх, сведенные брови, буря чувств на обычно его вырубленном из скалы лице — ей больше не забыть никогда.

Император медленно отнял руки от её плеч, замерев так на несколько мгновений, будто боролся сам с собой. Арнеина всего на один вздох опустила взгляд, но он уже кивнул и развернулся, чтобы покинуть покои.

На какое-то время Сиркх покинул спальную комнату, оставив Арнеину одну — и она, закутавшись в его камзол и чувствуя себя еще более обнаженной, чем прежде, забралась на постель.

Казалось, прошло не меньше века в его постели. Одеяло и постельное белье головокружительно пахло его кожей, и Арнеина погрузилась в него и накрылась и сомкнула веки, позволяя себе раствориться в этом мгновении тишины и покоя. Как будто её резко вырвали из штормового северного моря и поместили в мягкий теплый кокон, где жизнь замерла в безмолвном мгновении. Тишина. Покой. Вечность… Любовь, что бежит от пяток до кончиков волос, что согревает каждую пядь её тела, что, казалось, светиться сквозь кожу и распространяет это яркое сияние на всю комнату.